На изучении языка и фольклора Риф, конечно же, не остановился. Его мозг, истосковавшийся за годы каторги по информации, впитывал все как губка. Гошка оказался влиятельной фигурой в семье нзунге и ввел Рифа в круги местной научной элиты. Рада всегда находилась при них как переводчик. Поначалу из благодарности за свое спасение. А со временем, привыкнув к Рифу и его странностям, она стала относиться к нему с большой симпатией. К тому же у него была теплая кожа, а не холодный хитиновый панцирь, и он единственный мог разделить с ней дыхание и сердцебиение.
Но время от времени Рада сбегала от него к нзунге. Этого требовала биши Ра.
Когда Оши и его друг-человек, нарушив естественный ход событий, разрезали аккуратно сплетенный кокон, она выжила в немощном человеческом теле, которое ей теперь приходилось делить с Радой. Человеческая самка боялась всего: темноты, одиночества, боли, смерти. Даже второго двуногого, Рифа, она поначалу боялась. Страх, чувство незнакомое для нзунге, парализовал ее, не давал двинуться с места, отнимал все ее ресурсы и силу. Она предпочитала спать, и биши Ра, в общем, была не против. Но скоро выяснилось, что человеческое тело совсем другое. Лишенное крыльев и сяжек, оно было отвратительно мягким и непослушным, неприспособленным к жизни под землей. От любого пустяка оно взрывалось болью так, что слезы наворачивались на глаза. Кстати еще и глаза – бессмысленные крохотные штуковины, неспособные правильно воспринимать мир во всей его красе! Ра пыталась слушать глубину, но ушные отверстия, обрамленные гадкими розовыми наростами, были практически бесполезны. Биши Ра наглухо замуровали в этом теле, а она им даже пользоваться толком не могла.
Единственной нужной модификацией человеческого тела были фосфоресцирующие рисунки, которые когда-то Рада нанесла на кожу. Они светились в темноте и помогали хоть как-то ориентироваться в пространстве и не натыкаться на стены. Кроме того они немного походили на узоры крыльев. И поэтому Ра со временем перестала покрывать их одеждой.
Ра пришлось пойти на контакт с Радой. Самка человека сопротивлялась не долго, согласившись отдать инициативу биши. Понимала, что в таких условиях ей не выжить. "Одна голова хорошо, а две лучше", – повторяла она. Голова у них, конечно, была одна, но зато две вполне автономных личности, которым приходилось действовать сообща.
Симбиоз получился довольно странный. Существо, состоявшее из женщины Рады и биши Ра, могло жить в обоих мирах, но своим до конца не было ни там, ни там. Обе личности были недовольны союзом и втайне мечтали избавиться от соперницы. Но им пришлось смириться с присутствием друг друга. Они договорились: рядом с Рифом главной в тандеме была Рада, в присутствии других нзунге – на сцену выходила биши Ра.
С одной стороны, Ра наконец-то смогла распоряжаться телом, с другой – Рада заставляла ее ощущать оттенки неведомых до сих пор эмоций. Чаще всего неприятных. Гнев, скорбь, горе, злость, агрессию.
Рада же училась не бояться и привыкала к жизни в запутанных темных коридорах, ощущая при этом непривычные для человека желания. Ее тянуло к биши, к их простому, незамутненному проблемами образу жизни. Хотелось жить страстно и стремительно, чувствуя причастность к семье и к общему великому делу.
С биши было просто и весело. Они были счастливейшими существами из всех, кто когда-либо встречался Раде. Даже в родных джунглях между прими иногда возникали разногласия. Нзунге никогда не ссорились и жили в полнейшей гармонии. Они были всегда дружелюбны и в хорошем расположении духа; не знали ни страха, ни плохого настроения. Каждый шаг вперед был маленькой победой, которую они шумно праздновали, радуясь друг за друга.
Им было чуждо желание обладать чем-то или кем-то, неведомо соперничество и стремление одержать верх над другими. Даже состязательных видов спорта или игр у них не было. Биши любили танцевать, но никогда не пытались выяснить, кто делает это лучше. Их занятия были направлены на оттачивание мастерства. Выступления мастеров мтцу не было связано с соперничеством за большее количество самок или влияние в колонии.
Риф заметил удивительный факт – в языке нзунге не было слова "работа". Слова, обозначающие конкретные виды деятельности, такие как "собирательство" или "разведка", конечно существовали. Но общего термина в значении "подневольного труда, тяжкого и неприятного занятия" не было. Нзунге не делали различия между работой и отдыхом. И даже занимаясь чем-то, с точки зрения людей тяжелым и опасным, например, прокладывая новые подземные коридоры, биши развлекались. Они подтрунивали над неуклюжими соплеменницами, если отлетевший камень ранил конечность, оставляя ссадину или царапину. Однажды Рада видела, как огромный каменюка, придавивший ее подругу, вызвал взрыв веселого стрекотания. И раненая биши, после того как ее вытащили из-под валуна, стрекотала громче всех.
Нзунге по-другому чувствовали боль. Получив ушиб или царапину, они могли отстраниться от раненой конечности, временно отключить ее от сознания. Биши считали, что чем меньше переживаешь, чем меньше злишься и жалеешь себя, тем быстрее тело начнет лечить себя без всякой посторонней помощи.
Ощущение "правильности", а не скорость, эффективность или новизна было критерием оценки. Нзунге не стремились к прогрессу в том виде, как это понимали люди или аутеры. Подземные жители не видели необходимости кардинально менять образ жизни. При этом они были изобретательны и бесконечно трудолюбивы. Стоило Раде однажды упомянуть, что ей тяжело каждый день ходить к подземному источнику за водой, биши придумали, как проложить водопровод в пещеру, которая служила им с Рифом домом. Когда Рада по достоинству оценила их придумку, нзунге шумно радовались и ликовали. При этом никому из них и в голову не пришло сделать то же самое для себя.
Стоило Раде принять философию нзунге и попробовать не просто смиряться с судьбой, а учиться видеть плюсы в своем положении, она начала находить ей подтверждение. Оказалось, что можно не ныть и не ждать плохого, а просто наслаждаться тем, что живешь. Радоваться себе, принимать свое тело, ценить тех, кто рядом.
Биши нзунге относились к ней, как к равной, несмотря на отсутствие крыльев и недостаток физической силы. Они приняли Раду в свой круг, позволяли беспрепятственно участвовать в развлечениях, и даже брали с собой в разведывательные экспедиции. Биши нравилось отвечать на ее вопросы, и сами они живо интересовались тем, как живут люди.
Им казалось диким то, что люди создают "семьи" всего лишь из двух человек, и не могли взять в толк, почему биши Ра до сих пор не понесет "ценный груз" от Рифа. "Может, он не умеет любить и не поет тебе "песнь песней"?" – спрашивали они. И когда Рада отвечала, что "поет" очень даже умело, удивлялись еще больше. Рада пыталась объяснить, что у людей все по-другому. Мужчины и женщины могут выбирать и любить друг друга, когда захотят этого, а не один раз в жизни. И от этого не обязательно бывает потомство. Биши выслушали ее и сообща пришли к выводу, что Риф, должно быть, мтцубиши, такой же, как и его приятель Гошка. Не бывает у людей мтцубиши, втолковывала Рада. А потом махнула рукой. Она ведь тоже многое не могла понять в жизни нзунге. Например, как погода на поверхности планеты может влиять на настроение обитателей пещер.
Дело не в том, что биши глупые или беспечные. Просто продолжительность их жизни была в разы короче, чем у самцов и мтцубиши. Им некогда забивать голову лишней информацией. Им даже спать некогда. Биши были практиками, жили одним днем здесь и сейчас, обеспечивали семью и развлекались, когда могли. Искусство, наука и философские рассуждения об устройстве жизни были уделом самцов и мтцубиши. Биши жили легко и уходили легко, становясь кормежкой для бестолковой и прожорливой молоди.
Рада тяжело переживала, когда наступила пора любви – и смерти – для ее первых подруг. Это несправедливо! Никто не должен умирать слишком рано и так жестоко, думала она. Для самих же биши в этом не было ничего трагичного. Наоборот, на их взгляд это самая достойная и красивая, "правильная" кульминация жизни. То, к чему они готовились с самого метаморфоза.
Биши дразнили Раду, потешаясь над ее непонятливостью и нежеланием порадоваться за подруг. Они не испытывали ужаса и отвращения к естественным процессам. Жизненный цикл заканчивался в пищеварительном тракте молоди, а вместе с ним и заканчивался и родительский долг нзунге. Молодь, или "вижана" на местном наречии, после рождения оказывалась предоставлена сама себе. Сильнейшие возвращались в пещеры, чтобы уснуть и проснуться уже полноценными взрослыми членами общества. Нзунге не заботились о своих детях. О своей жизни в "детском" состоянии они говорили редко и неохотно. Рада пыталась расспрашивать Гошку, но он говорил, что воспоминания расплывчаты и не слишком приятны. Видно было, что мтцубиши неловко об этом вспоминать, подобно тому, как у людей не принято обсуждать друг с другом подробности физиологических процессов.
